Lapshinji

Во второй Мекке анимешников, Накано Бродвее, изрядную часть территории занимают магазины раритетов — старые журналы, манга, игрушки, фигурки. Самый крутой у них, конечно, аукцион Мандаракэ. Поскольку даже просто заснять все их богатства на стендах было довольно сложно, я сделал ход конем и просто купил за 500 иен толстый иллюстрированный каталог. На вчерашней анимке отщелкал кое-что из любопытного.

( Collapse )

(запись в стиле Бори Иванова)

Кажется, этой книжки у меня в детстве либо не было, либо она стояла на слишком высокой полке. Иначе бы я давно бы утверждал, что все эти, столь трудно дающиеся новичкам и столь популярные в среде отаку выражения есть исконно русские:

Есть у писателя и поэта А. К. Толстого роман из времен царя Ивана IV --
"Князь     Серебряный".    Среди    прочих    сцен имеется там одна, которая
разыгрывается  во  время  пира  в  царской  трапезной. Важные гости сидят за
столами, а стольники и гридничьи отроки разносят им вина и снеди и, кланяясь
в пояс, вежливо говорят каждому:

"Никита-ста! Царь-государь жалует тебя чашей со своего стола!"
Или:
"Василий-су! Отведай сего царского брашна!"
Словом, что-то в этом роде.

     Любопытно     узнать,     каково     значение незнакомых нам выражений:
"Никита-ста" и "Василий-су"?
     В     те далекие времена приставки "су" и "ста" на самом деле придавали
обращению  вежливость и почтительность. Людей уважаемых, властных полагалось
бы,    собственно,  "чествовать",  добавляя  к  имени  каждого либо словечко
"старый",  либо  "сударь"  (то  есть "государь"). Такой обычай существовал в
древности.
     Но  именно  потому,  что  подобные  обращения повторяли изо дня в день,
постоянно,   не заботясь о смысле, а только стараясь, чтобы приветствие было
вежливым   по  форме,  окончания  почтительных  слов,  на  которые не падает
ударение,  мало-помалу стали произноситься все менее и менее ясно, сделались
невнятными  и,  наконец,  совсем  отпали. 

(с)Лев Успенский "Слово о словах"

И вообще, там много интересного.

Для тех кто читает по диагонали, скользя по первым строчкам: листайте вниз, про аниме там. Здесь не осилите, много буков без особого смысла.


Нам шестнадцать лет и мы влюблены.
Поцелуй в толчее людской
Длится столько,
Сколько хватит длины
Эскалатора на Тверской

Наши жадные губы теплее щек,
Наша кровь горячее щей,
Вызываемый нами
У граждан шок
Вулканичней наших прыщей

Тяжесть в желудке,
Пожар в Отчизне,
Переворот в гробу...
Тихое отвердевание жизни...
Страшно сказать -- в Судьбу


Я десять лет ношу эти стихи в сердце. Из них где-то шесть-семь пытался вспомнить, где я их прочел. Кто автор -- было уже несущественно.
Кто-нибудь обязательно спросит: "Алекс, ты чего вдруг? Влюбился?" Да нет, вы не то читаете. Мой эскалатор был на станции "Невский проспект" (он длиннее), и это было давно. Аплодисменты я тоже помню. ^_^

Последние две строки сидят занозой и не дают покоя.

Сегодня ночью, когда снова все нахлынуло, я дернулся опять искать. В сети их точно нет, если верить всем поисковикам (а больше в сети верить и некому). Нашел искателей (искателя) этого текста, и он назвал автора. Да, это все тот же Дмитрий Быков, который так завораживает уважаемого Лукьяненко. И я его понимаю. Потому что "Стихи из Черной Тетради" как-бы-Гумилева -- тоже его.

Этих стихов нет в тех сборниках, что выложены в сети. При этом последняя строфа в сильно покалеченном, искаженном виде использована в гораздо более жестком произведении. А я люблю ее именно так, как она здесь. Ужалила в сердце. И в каких-то далеких извилинах что-то щелкнуло, когда я увидел первые две строфы. И полез в стопки книг, и нашел. Пусть будет теперь в сети то, что есть мое кредо.
Чем дальше живешь, тем больше понимаешь, что все твои мелкие привычки -- это судьба. Что то, что любишь -- это тоже судьба, причудливейшим образом сплетающаяся из совершенно неожиданных вещей. (Ну кто бы мог подумать про мое интервью журналу "Yes!", что оно вернется ко мне именно таким образом и только теперь, спустя много лет? Жертвы были не напрасны, оказывается.)

Раз уж я тут, давайте еще про отвердевание, а то я этот тезис никогда не запишу.

Раньше я старался сделать себе архив программ на "всю жизнь" -- такую подборку, которая гарантированно работала бы в любых обстоятельствах. Чтобы поставил после краха системы -- и работай дальше. Но последнее время это не выходит. Как с автомобилями прямо, этот тезис недавно звучал в "Компьютерре" -- раньше какой-нибудь "ЗИЛ" работал по десять лет без ремонта, а все обслуживание состояло в регулярном вытряхивании масляного фильтра. Потому что железо с палец толщиной, и оно все вместе просто не ломается. Часы передавались внукам по наследству, чай в Питере я наливаю из чайника, который был подарен на новоселье в 1964 году. А сейчас, как у Кэрролла, приходится бежать изо всех сил, чтобы просто оставаться на месте. Системы и методы меняются изо дня в день, автомобиль за непосещение регулярного техобслуживания снимают с гарантии (кстати, забавно было слышать, попав ненадолго в другую смену, вопрос коллег "А у тебя что за колеса?", на который едва не ответил "Каффетин и баралгин". Но успел догадаться и промемекал, что ездить я могу только до первого столба.)
Так вот. Все время кажется, что сейчас -- это этакое преддверие, что вот это все подготовка, а заживем мы потом. А потом смотришь -- и полжизни уже пролетело, а ты все в стартовой позиции. Так что я все равно ничего не знаю про жизнь -- я ее еще не начинал. С другой стороны, в 34 года Иисуса уже прибили к дереву, а Илья Муромец только с печи встал. Короче, я понял, что другой жизни у меня не будет, на счетчике горит 00. Так что живем. Вот как-то так. Бегая изо всех сил, но в попутном ветре. ("Становись профессионалом", говоришь? Да. Только с одним условием -- вместе.)

Сюда же относится еще один мой мозговой фетиш -- укиё-э. "Картины плывущего мира". Не в смысле старинных гравюр, а в смысле непрерывного изменения текущего состояния. Наверное, хорошо, что я попал в новостной канал -- теперь весь плывущий мир у меня наглядно перед глазами. Это только в детстве кажется, что ничто не меняется. Меняется, да еще как. Снаружи, причем, может и не заметно. Качество меняется. Вещи изнутри становятся другими. Подтачиваются, меняют ценность. Пересмотрите хотя бы "Beyond" абсолютно гениального Моримото. Вот где плывущий мир. (У Моримото он везде, впрочем.) Что-то будет... Всегда что-то будет.

И давайте я уж Судзумию нашу несравненную проспойлерю, а то неанимешно получается, а я не могу неанимешно.

Девятая серия, она же четырнадцатая, она же тринадцатая, она же последняя -- это изумительно. Ничего происходит всю серию. Всё. Зима. Снимать не о чем. И всю серию ждешь ее улыбки в диафрагму. И она будет. И больше ничего не надо.